ПЕРЕВЕРНУТЫЙ ЯЗЫК

Не бывало в Уральской степи белых ночей, все больше темные, томные. Поэтому Чапай рано ложился спать, чтоб коротать небелые ночи, а поднимался с постели белым утром. Ни свет, ни заря, а он уже своим проснувшимся видом дивизионных лошадей пугает - осматривает посты, значит! Готовит личный состав к бою за светлое будущее.

И вот, один раз, заваливает в такую-то рань в резиденцию Петька, а Чапай преспокойно дрыхнет...

-Проснись, Василий Иваныч, худо нынче!

Чапай открыл око, глядь на Петьку,  а у того глазища красные, сапоги лошадиным навозом вымазаны и руки трясутся... Так испугался Чапай, что хотел было спросонку закричать «Измена!», а еле вымолвил:

-Ты что, посты всю ночь проверял?!

-А что, сапоги грязные?!

-Да самогонкой прет и морда, как семафор - красная! Если еще раз без меня посты проверять будешь - убью! Изрублю, как интервента! Как... Как... Хр-р...

Глаза у Чапая закрылись, по телу пробежала сладкая нега, и лишь ртом он бормотал о том, как нужно изрубить Петьку за нарушение воинской дисциплины.

-Проснись, Василий Иваныч! - Петька дернул Чапая за рукав. - Это комиссар Фурманов меня самогонкой упоил! Он на тебя книгу пишет!

-Донос, что ли? - Вздрогнул Чапай и проснулся.

-Навроде того... Иду я вчерась мимо, глянул, комиссар чегой-то пишет. «Чего пишешь?» - спрашиваю. А он так с усмешкой наливает мне самогонки и говорит: «Пей Петька, да рассказывай, какой такой Чапай!»...

-Ну а ты? - Чапай сонным взглядом, с укором уставился на Петьку: будет ли он после такого верным человеком?

-А я и говорю: «После первой не рассказываю!»

Чапай усмехнулся довольный - молодец Петька, верный Чапаю человек! Где ж это видано,  после второй иль третьей правду говорить, а уж после первой завсегда!

-Ну, налил он мне еще и еще, пока я перевернутый язык и ни придумал…

-У-у? – Чапай, с удивлением, глянул прямо на Петькины сапоги и представил себе язык эдак вверх сапогами...

-Как это того?

-А вот скажи, Василий Иваныч, так: «я иду спать».

-Ну-у...- Чапай опустил сонно веки, по телу побежала конница сладости и, конечно, последнее слово Василий Иванович так и не договорил: - я иду-у-у...

-А на перевернутом языке это означает: «По коням! Рысью! Шашки наголо!» - Стал шуметь Петька и Чапаю пришлось проснуться.

-Да ну! Вот бестия! И как же ты вот такое придумал?

Петька стал скромно переминаться с ноги на ногу и отвалил от сапога кусок лошадиного навозу, потом зашептал:

-А комиссар сказал так: если то, что ты говоришь верно - назову книгу Российская Защитная Акция, типа РОЗА…

-А чего это он акацию розой называет? А? - Чапай даже приподнялся с постели, так ему шибко интересно стало. - Акация-то белая! А роза-то красная! Темнит комиссар...

-То-то и я  подумал - темнит! Сегодня к тебе обещался зайтить. Из тебя партрету писать. Так-ить спросит кой-чего про акцию энту, а ты перевернутого языка-то и не знаешь - несовпадения получится. Я опосля всю ночь в конюшне переживал, прикидывал - зачем эндак надо было Фурманову столько самогону на меня извести?

-Да брось переживать, Петруха! Может быть комиссар представление на Орден Красного Знамени пишет! А из чего у знамени древко, а? Из акации! - С надеждой произнес Чапай и, закрыв глаза, сладко добавил: - По коням! Шашки наголо!

-А может и донос... - Пробормотал Петька и, стукнув дверью, ушел.

И сниться Чапаю сон, как он, прославленный комдив, несется на коне, шашкой машет, а Фурманов в это время сидит под кустом и пером скрипит... «Что пишем?» - спрашивает Чапай – «Может представление на Орден?» А Фурманов и отвечает с усмешкой – «А может и донос...» Да как грюкнет кулаком по написанному, как будто дверь закрыл...

Чапай проснулся в холодном поту. Глянул - нету Петьки! Может, все это приснилось? А дрожь по спине не унимается: доносы писать еще рановато - белых еще не разбили, но ведь неспроста комиссар Петьку самогонкой поил... Если бы представление на Орден писал - от Петьки самогонку требовал бы, дескать, ставь за командира своего. А так перевернуто как-то получается.

Глянул Чапай на пол - так и ахнул! Был таки тут Петька! Не сон все это! Вон сапожищами своими наследил, боров нечищеный! Эх, заставить бы его это все выдраить... Чтоб до блеску... Чтоб до... Хр-р... По коням...

 

Дня три Фурманов к Чапаю не наведывался. Да и на кой ему портрет Чапая, ежели и так ясно какой такой Чапай. И Петька по-пьяни все по пунктам расписал: и про картошку в мундирах, и про Анку с пулеметом...

Но вот к концу третьего дня стал Фурманов замечать, что в чапаевской дивизии творится чертовщина. Анка всех посылает в баню, а бойцы берут миски и получают похлебку... Чапай кричит, чтобы арестованного палихмахера увели к Ядреной Фене, а ведут к Чапаю... Нечто Чапай - Ядреная Феня? А Петька обнаглел пуще других. Говорит: «До красной звезды мне эти наряды, я иду спать!» Спать в военное время?! С каких-то пор в дивизии такая чертовщина?! И комиссар пошел к Чапаю за разъяснениями.

-Здрастуй, Ядреная Феня. - Так полушутливо начал было комиссар, но как пригляделся к командиру, остолбенел: Чапай? Не Чапай? Усы-то его, чапаевские, а голова не его - лысая...

-Кто таков, шутник? - Строго спросил командир.

-Как же, Василий Иваныч, я комиссар твой - Фурманов!

-Маланец, что ли? Не знаю таких! Пошел вон! Убью!..

И для достоверности сказанного достает командир Маузер...

Выбежал комиссар, ноги подкашиваются, в желудке мутит, голова кругом идет. Смотрит, боец идет: Петька? Не Петька? Дай, думает, спрошу:

-Эй, боец, кто это в штабе сидит?

Боец смеется:

-Испугался буржуй! Так-ить это ж батька наш - товарищ Котовский...

-А где ж Чапай?

-Чапай три дня назад в Урале утоп. На него какая-то сука донос написала. Он запил с горя, и утоп...

-Как же так: дивизия-то чапаевская, речка вон и горы Уральские... И тут Котовский...

-Окстись, буржуй! - Смеется боец. - Ошибаешься, речка-то Днестр, а горы-то Карпаты! А ты, буржуй, мотай откудова пришел. Не то командиру скажу, он из тебя живо лапшу нарежет.

Вот и пришлось комиссару собирать свои вещички, рукописи всякие и оставить дивизию восвояси. А в Москве доложил, как полагается, чтоб не скомпрометировать свою книгу:

-Погиб Чапай смертью храбрых при переправе через Днестр...

-Через какой такой Днестр? - Спросил комиссара товарищ Дзержинский, дружелюбно.

-Через Уральский! Извиняюсь...

 

 

И комиссовали комиссара по всем правилам революционного времени. И  стал он писателем во славу будущего Беломорканала. А книга его, правда, с измененным названием, про Чапая до сей поры остается в сердце народа. По ней фильмы делают, анекдоты рассказывают... Вот как все это было с перевернутым-то языком.

Write a comment

Comments: 0