По широкой степи, во чистом поле гоняла Красная конница Белую конницу, а догнать не могла. Бывало, взметнётся пыль на горизонте, а чапаевцы уж несутся во весь опор! И час, и другой скачут, а всё, как на одном месте! Из сил выбьются, глядь, а пыль уж в другом конце клубится…
И по ночам покоя не было! Чудилось Чапаю отдалённое ржание, слышался ему топот копыт. Припадёт он к земле ухом, что-то считает про себя, а после выдаёт результат акустической разведки: противник числом во столько-то сабель совершает обходной манёвр на удалении во столько-то верст, по коням!
Мало-помалу бойцы роптать начали: доколе нам по степям рыскать! Белые, поди, давно уж по домам разошлись, нешто мы рыжие… И поползли подлые слухи, что Чапай с ума спятил.
Факт разложения налицо, а спросить не с кого: не было в ту пору у Чапая комиссара…
Позвал он верного своего человека Петьку и говорит:
- Дошли до меня слухи, что ты распускаешь слухи!
- Брешут, Василий Иваныч!
- Может и брешут, а чем ты докажешь, что брешут?
- Кровью своей докажу, Василий Иваныч!
- Крови мне твоей не надо, но иди-ка ты не знаю куда и приведи мне белого офицера, живого, а не мёртвого! Не то срублю я тебе голову, чтоб другим неповадно было!
Сказавши такие слова, он сердечно обнял Петьку:
- А ежели чего, то насчёт Анки даже и не сумлевайся, дорогой ты мой товарищ!
Закручинился Петька, пошёл, поколотил Анку:
- Из-за тебя, стерва, Василий Иваныч погубить меня вздумал, из личного к тебе интересу!
- Не виноватая я, Петюня, - заныла Анка, - намедни он сам пришедши! Покажь, говорит, что на сердце, а что под сердцем. Раскинула я карты и вышел ему трефовый интерес, а тебе - дорога и встреча с Валетом оной же масти! Положися на судьбу, Петро Ликсеич, а ежели чего…
- Цыц!..
Нарядился Петька в дорогу монахом, помахал Анке кулаком и поскакал, куда глаза глядят.
Долго, коротко ли ехал он, но не повстречал ни единой живой души, не считая ворон, а ежели считая, то выходило числом более трёх сот!
Кружат они над головой, каркают, а Петьке только и слышится: дурак! дурак!
День сменился вечером, луна взошла ясная, и Петька забылся сном тревожным, чутким.
…Снится ему, будто конь вдруг остановился и заржал человечьим хохотом. Глянул Петька вниз, а там, под кустом Чапай с Анкой милуется!
- И как же это называется?! - горестно воскликнул Петька.
- Кустическая разведка, Петюня! - отвечает Анка…
Встряхнулся Петька, открыл глаза, а перед ним всадник на белом коне!
Вот тебе и Валет трефовый!..
А белый, между тем, внимательно разглядывал Петьку.
- Здорово, монах! Далеко ли путь держишь?
- Далеко, сын мой! - отвечает Петька, а про себя прикидывает, как бы офицера половчее взять, - В монастырь путь держу!
- А откудова ты? - допытывается тот.
- Так-ить из монастыря, сын мой! Откудова же ещё?
- Что-то ты темнишь, отец мой! Тут на сотни вёрст - ни одного монастыря! Может ты и не монах вовсе?
Петька - шасть рукой к бедру, а кобура-то под рясой - вот незадача!
И для отводу глаз, он чесаться давай, будто воши едят его со страшной силой! Изогнулся восьмёркой: одна рука за воротом дерёт, другая под подолом шарит…
А офицер уж вплотную подступился, посмеивается:
- Что, воши кусают, ваше преподобие?
- Ага, - простонал Петька, - ажно спасу нет, Василий Ива-а-аше благородие!
- Да ты никак, чапаевец! - воскликнул офицер.
Пружиной распрямился Петька, да так припечатал в холёную морду, что белый с коня слетел и дух из него вон! Помер…
Огорчился Петька, но ничего не поделаешь! Воротился он в дивизию на третий день без офицера, однако и не с пустыми руками - с боевыми трофеями!
А Чапай саблю вострую точит, грозной тучей глядит.
- Вот, Василий Иваныч, коня тебе доброго привёл! - похваляется Петька, - глянь, какие зубы!
Чапай будто и не слышит его; оттопырил ус, и самый кончик саблей отхватил, со значением!
- А вот ещё ботинки аглицкие тебе справил - носи!
Чапай к Петьке уж примеряется, будто фотограф заправский: подойдёт, голову ему поправит чуток, отойдёт, прищурится, дескать, погоди, щас птичка вылетит!
- А вот ливольверт системы «Наган»! Стреляй, Василий Иваныч, на здоровье!..
Так они изматывали друг друга психически, а когда Чапай всерьёз размахнулся, Петька достал кой-чего из-под полы:
- А вот тебе карта секретная! Изучай, Василий Иваныч!
Чапай так и застыл, как памятник!..
«Ай-да Петька, ай-да сукин сын!» - обрадовался он, но виду не показал, а учинил Петьке форменный допрос:
- Секретная, говоришь? А чего она такая жёлтая и в пятнах? Блины на ей ели, что ли?
- Это в целях военной маскировки, Василий Иваныч! Цвет - хаки!
- Ага, - Чапай склонился над картой низко, поводил носом, - А чего она вся в точках? Не иначе мухами засиженая…
-Так-ить карта - секретная, Василий Иванович, - краплёная, стало быть!
- Верно!.. Чапай задумался. Он мог бы сразу сказать, что карта эта никудышняя, потому как устаревшая, но хотелось осадить Петьку: уж больно гладко чешет!
- А теперь, прохвесор, скажи, как называются вот эти тонкие линии повдоль-поперёк?
- Паралейные имидианы! На картах это завсегда, Василий Иваныч! - пояснил Петька важно, мол, хоть ты и Чапай, а вот я сам запросто бы мог дивизией командовать!
- Я этих секретных карт сколь перевидал - ужасть!
- Пшёл вон!
…Чапай ещё долго изучал карту на предмет дислокации белых. Должен быть какой-то потайной знак!.. Однако усталость сморила и он лёг спать: утро вечера мудренее!
И привиделся ему странный сон: заходит будто голая баба - Анка - не Анка, а Дама Треф, переминается у изголовья:
- Я к тебе, Василий Иваныч, по личному вопросу.
- А как же Петька?
- Петька мне никто! Можно я у тебя в головах прилягу, в уголочку?
- Лягай, Анюта!
- Я не Анюта, - загадочно улыбнулась Дама, - Я - твоё Классовое Сознание! Положися на меня, Вася!..
Чапай мигом проснулся и - к карте: так вот в чём секрет! Вот они где, белые! В головах, в самом верхнем уголочку, где чёрная звезда о четырёх концах!
Немедля созвал он военный совет: так, мол, и так, по данным разведки, опорный пункт белых находится вот тут, товарищи, видите - белогвардейский знак! Это стало быть вон там! - он указал рукой перед собой, - с утра, товарищи, выступаем!
С тем и разошлись. Однако не спалось Чапаю, - стояло перед глазами Классовое Сознание в голом виде и слышалось это: «Положися на меня, Вася»…
Пламя свечи колыхнулось, потянуло сквозняком… В проходе стояла Анка, но уже в пристойном виде, в исподнем то есть.
Чапай приподнялся с подушки, ущипнул себя - нет не сон!
- Я к тебе, Василий Иваныч, - заговорила Анка, направляясь к нему.
- По личному вопросу?
- По личному, - Анка присела на койку и захныкала, - Петька нынче, как сдуревши, можно я у тебя в ногах лягу?
- В ногах правды нет! Лягай в головах, Анюта!
- В головах? - Анка помедлила, - Нет, лучше в ногах…
- В ногах пахнет! - горячо возразил Чапай, - А в головах подушка вона, какая мягкая!
- Нет! - заупрямилась Анка, - лягу в ногах, валетом!
- Валетом?! - Чапай обмер, - Уж не трефовым ли?!.
Ему и впрямь почудилось, что не Анка это, а видение!
Ущипнул он слегка её, за титьку…
Анка взвизгнула и отскочила.
- Ах, ты старый кобель!..
Хлопнув дверью, она ушла, а Чапай плюнул вослед: тоже мне Дама!..
«Ну какая разница, - рассуждал он, прохаживаясь мимо стола, - в головах или в ногах, а ведь всё одно - сбоку! Никакой разницы!..»
Тут он глянул на карту и обомлел: белогвардейская звезда была теперь не в верхнем, а в нижнем уголочку! Выходит, пока то да сё, белые поменяли позиции, обошли Чапая!.. Упредили…
- Измена!! - закричал он страшным голосом.
Петька прибежал первым, в кальсонах, и Чапай припёр его к стенке:
- Где Анка ночью была?!
- При мне, Василий Иванович!
- Врёшь, подлец!
- Ей богу, не вру! Я всю ночь с её глаз не спускавши!
- Не спускавши?! А это как понимать?!! - Чапай тыкнул саблей в чёрную звезду.
Петька от изумления рот раскрыл и подумал, что Василий Иваныч в самом деле спятил на умственной почве и потому выразил полное согласие:
- Ай-я-яй! На минутку отлучилась по лёгкому, а что натворила! Вот паскуда! Убить её мало, Василий Иваныч, но у пулемёта ставить некого!
А вокруг уж толпа образовалась, и Анка сквозь толпу пробирается, заспанная, но одетая по полной форме:
- Кого убили, Василий Иваныч?
- Даму Треф… По коням !!
И поскакали чапаевцы по утренней росе. К полудню добрались до низины: нету белых! Что за чертовщина?
Петька взял карту, повертел её, и по его разумению выходило так, что белые не внизу, а вверху, в левом уголочку:
- Вон, Василий Иваныч, видишь - звезда белогвардейской масти!
Мотались они целый день, все углы обскакали, однако без толку!
К вечеру вернулись на прежнее место, уставшие и голодные, как черти!
- Дело тут нечистое! - сказал за ужином Петька, - Надобно, Василий Иваныч, карту эту ликвидировать!
- Это тебя надо ликвидировать! - ответил Чапай, обгладывая окорочок неизвестной птицы, - Вот разобьём белых, разберёмся, тады, что ты за птица!
- Эх, а замечательная тады жизня будет!..
Тут Анка с самоваром подоспела:
- Откушайте чаю с сахаром, Василий Иваныч!
Очень любил Чапай после трудов ратных, особенно вечерком, погонять чаи на свежем воздухе да помечтать за новую жизнь!
А карту негодную приспособили на манер клеёнки.
И вот уж сидят они втроём, упревшие да разомлевшие, напевают негромко:
- Чёрный ворон, чёрный ворон…
Вечерний туман стелился по степи мягким одеялом, и Чапай сказал, что надо ложиться пораньше, потому, что завтра рано вставать…
…Тёмный силуэт одинокого странника возник будто из ничего;
он плыл навстречу, не касаясь земли, и сразу повеяло религиозным дурманом. Анка перекрестилась, Петька осторожно глянул на Чапая, но тот и усом не повёл.
- Вечер добрый! - молвил странник, приблизившись, - который тут Чапай?
- Ну я! - Чапай выпятил грудь.
- А я - Фурманов, комиссар твой!
- А коли ты комиссар, то почему пеший? - усомнился Чапай, - Почему босый? И чего у тебя морда такая чёрная?
И поведал комиссар, что в пути подвергся он разбойному нападению, что тут, у Чапая под боком бесчинствует банда чёрных монахов, а он, Чапай, тем временем преспокойно чаи распивает!
Чапай встрепенулся:
- По коням!
- А как же я! - обеспокоился комиссар.
Привели ему трофейного коня.
- Моя кобыла! - воскликнул комиссар, - Аврора! Авророчка!
Кобыла тоже признала хозяина: заржала, забила копытом!..
Вернули комиссару ботинки аглицкие, портупею, ливольверт системы Наган…
- Ну, спасибо, Василий Иванович!
- Петьке спасибо скажи! У белых отбил…
- Спасибо, Пётр! От имени… - Комиссар попытался обнять Петьку, но тот увернулся и глядел исподлобья.
- А карта! - вспомнил комиссар, - Не было ли у белых карты?
- Эта ли? - Чапай стряхнул объедки и вручил комиссару злополучную карту.
Тут и секрет открылся: звезда четырёхконечная вовсе не белогвардейской знак, а Роза Ветров! А сама карта никакая не секретная, а географическая, и нет на ней ни белых, ни красных!
Write a comment